Сочинения по литературе

Брестская уния

План
Попытки объединения
Брестская уния 1596 года

Идея воссоединения католической и православной церквей в принципе не отвергалась ни той, ни другой с
самого момента их раскола в 1054г. В Украине первые попытки объединения церквей имели место еще в XIII в., а
после Флорентийского собора 1439 г, идея эта едва не осуществилась. Однако на пути воплощения этой, в сущности,
весьма привлекательной идеи стояли века недоразумений и взаимных подозрений.
Поскольку католическая церковь на протяжение многих столетий придавала решающее значение укреплению
своих рядов и организационной мощи, то православные особенно опасались разговоров о воссоединении,
усматривая за ними попытку подчинить Восточную церковь Западной. И, надо сказать, опасалась не без оснований.
На протяжении всего XVI века убежденные в своем превосходстве польские католики, собственно, и не скрывали, с
какой целью они склоняли (а порой и открыто принуждали) к так называемой унии православных украинцев. Поляки
надеялись, что с введением унии произойдет немедленное и полное растворение православных украинцев среди
прочего населения Речи Посполитой, а католицизм существенно расширит пределы своего влияния на востоке.
В 1577г, широкий резонанс получает знаменитое рассуждение Петра Скарги “О единстве Церкви божьей” . В
то же время иезуиты систематически вели и, так сказать, индивидуальную работу среди ведущих украинских
магнатов, дабы склонить их к поддержке идеи унии хотя бы в принципе- чего им и удалось добиться от многих, и
даже от самого князя Острожского. А уж король Сигизмунда III, ревностный католик, использовал все свое влияние
для того, чтобы от принципиального согласия перейти к непосредственному исполнению иезуитской затеи. У могли
быть и более веские причины для ее поддержки, чем религиозное рвение, — причины политические: уния еще теснее
привязала бы Украину и Белоруссию к Речи Посполитой и отдалила от влияния соседней православной Московии.
Как ни странно, но непосредственный импульс к заключению унии был дан православной стороной. В 1590 г.
православный епископ Львова Гедеон Балабан, доведенный до бешенства непрекращающимися стычками с
братством, а более всего- бестактным, по его мнению, вмешательством в эти “домашние дрязги”
константинопольского патриарха, поставил вопрос об унии с Римом на тайном съезде православных епископов в
Белзе. Нашлись еще три епископа, которые согласились с Балабаном. Этими тремя епископами были Кирило
Терлецкий из Луцка, Дионисий Збируйский из Холма и Леонтий Пелчицкий из Турова. Позднее к заговорщикам
примкнул Ипатий Потий из Володимира- авантюрист знатного рода, лишь недавно рукоположенный в православные
священники, а до этого успевший побывать в кальвинистах. Именно он с Терлецким возглавил заговор епископов.
Конечно, не так-то легко разобраться в мотивах заговорщиков, в этой причудливой смеси своекорыстия и
“идейных” соображений о выгодах или не выгодах самой церкви. Им хотелось порядка и дисциплины среди
православных- такого, как у католиков. Хотелось, чтобы авторитет епископа несмотря ни на что был непререкаем в
глазах всего духовенства и мирян. Они заявляли своей пастве, что, став частью католической церкви, она получит
наконец равные со всеми права в Речи Посполитой: и мещан больше никто не обидит в их городах, и дворян не
обойдут выгодными местами по службе. Да и карьера самих епископов не замедлила бы резко взлететь: в случае
уравнения их в правах с католическими иерархами они получали места в Сенате и могли реально влиять не только на
церковные, но и на государственные дела. Вдохновленные столь радужной перспективой, заговорщики в условиях
строгой конспирации провели серию переговоров с королевскими чиновниками, католическими епископами и
папским нунцием. Наконец в июне 1595г. четыре православных епископа официально объявили о своем согласии
привести свою церковь к унии с Римом. Они обязались безоговорочно признать авторитет папы во всех вопросах
веры и догмата- взамен на гарантии сохранения традиционной православной литургии и церковных обрядов, а также
традиционных прав священников вроде права обзаводиться семьей. И уже в конце 1595г. Терлецкий и Потий
отправились в Рим, где папа Клемент VIII провозгласил официальное признание унии.
Только после этого весть об унии стала достоянием православной общины. Разумеется, негодованию
украинцев не было предела. И даже такие их лидеры, как князь Острожский, внутренне уже склонявшиеся к идее
унии, были взбешены тем, как коварно, нагло и бездарно эта идея была проведена в жизнь. В открытом письме к
четырем епископам, получившем широкий резонанс, князь называл заговорщиков “волками в овечьей шкуре” ,
предавшими свою паству. И призывал верующих к неподчинению самозванным вершителям их судеб. Направив
официальный протест королю, князь Острожский в то же самое время вступает в антикатолический сговор с
протестантами, угрожая поднять вооруженное восстание. По всей Украине и Белоруссии православное дворянство
срочно съезжалось на местные собрания, чтобы гневно осудить унию. И даже епископы Балабан и Копыстенский,
напуганные размахом протеста, отреклись от собратьев- заговорщиков и сделали формальные заявления о том, что
они вместе со всеми православными выступают против унии. Для разрешения конфликта в 1596г. в Бресте
созывается церковный собор. Никогда прежде не знали Украина и Белоруссия столь многолюдных церковных
собраний. Противников унии представляли два выше упомянутых епископа, православные иерархи из-за границы,
десятки выборных представителей дворянства, более 200 священников и множество мирян. Чтобы обеспечить их
безопасность, князь Острожский явился на собор во главе собственных вооруженных отрядов. Напротив. Ряды
сторонников унии были весьма и весьма малочисленны и состояли всего лишь из четырех православных епископов,
а также горстки католических иерархов и королевских чиновников.
Едва начавшись, переговоры зашли в тупик: стало очевидно, что стороны общего языка не найдут. Понимая
бессмысленность дальнейших препирательств, униаты прямо заявили, что никакие доводы разума не заставят их
отречься от унии. И как ни протестовали православные, к каким угрозам ни прибегали- все было бесполезно, потому
что выходов из такой ситуации оставалось только два: заставить униатов отступиться- или заставить короля лишить
их епископского сана. То и другое оказалось совершенно невозможно.
Так украинское общество раскололось на две неравные половины: с одной стороны православные магнаты,
большинство духовенства, народ; с другой- бывшие иерархи православной церкви с кучкой своих приверженцев.
Однако на эту вторую чашу весов был брошен столь весомый аргумент, как королевская поддержка, — и так какое-то
время обе чаши пребывали в равновесии, т.е. в той парадоксальной ситуации, когда иерархи обходились без церкви, а
церковь- без иерархов... Начавшись попыткой объединения христианских церквей и всех верующих христиан,
Брестская уния привела к их дальнейшему разъединению, потому что теперь на месте двух церквей существовали уже
три- католическая, православная и униатская, или греко-католическая, как ее впоследствии стали называть.