|
Высший свет в изображении Толстого
В романе "Война и мир" Толстой " со строгостью судьи и
гражданина" вершит
нравственный суд над высшим светом и бюрократической верхушкой самодержавной
России.
Ценность человека, по мнению Толстого, определяется тремя понятиями: простота,
доброта и правда. Нравственность, как считает писатель, — это умение почувствовать
свое
"я" как часть общечеловеческого "мы". И любимые герои
Толстого просты и естественны,
добры и сердечны, честны перед людьми и своею совестью.
Иные отношения Толстого к высшему свету; "завистливому и душному
для сердца
вольного и пламенных страстей" (Лермонтов) .
С первых страниц романа мы, читатели, попадаем в петербургские гостиные
большого света и знакомимся со "сливками" этого общества: вельможами,
сановниками,
дипломатами, фрейлинами. Толстой срывает покровы внешнего блеска, утонченных
манер
с этих людей, и перед читателем предстает их духовное убожество, нравственная
низость.
В их поведении, в их взаимоотношениях нет ни простоты, ни добра, ни правды.
Все
неестественно, лицемерно в салоне А. П. Шерер. Все живое, будь то мысль
и чувство,
искренний порыв или злободневная острота, гаснет в бездушной обстановке.
Вот почему
естественность и открытость в поведении Пьера так напугали Шерер. Здесь
привыкли к
"приличьем стянутым маскам", к маскараду.
Князь Василий говорит лениво, как актер слова старой пьесы, сама хозяйка
держится с искусственным энтузиазмом. Пьер почувствовал себя мальчиком
в игрушечной
лавке.
Толстой сравнивает вечерний прием у Шерер с прядильной мастерской, в которой
"веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели". Но
в этих мастерских
решаются важные дела, плетутся государственные интриги, решаются личные
проблемы,
намечаются корыстные планы: подыскиваются места для неустроенных сынков,
вроде
идиота Ипполита Курагина, намечаются выгодные партии для женитьбы или
замужества.
В этом свете, как рисует Толстой, "кипит вечная бесчеловечная вражда,
борьба за
блага бренные". Вспомним искаженные лица "скорбной" Друбецкой
и "благостного" князя
Василия, когда они вдвоем вцепились в портфель с завещанием у постели
умирающего
графа Безухова.
А охота на Пьера, ставшего богачом?! Ведь это целая "военная операция",
тщательно
продуманная Шерер и князем Василием. Так и не дождавшись объяснения Пьера
с Элен,
сватовства, князь Василий врывается в комнату с иконой в руках и благословляет
молодых
— мышеловка захлопнулась. Начинается осада Марии Болконской, богатой невесты
для
шалопая Анатолия, и только случай помешал успешно завершить эту операцию.
О какой любви может идти речь, когда браки совершаются по откровенному
расчету?
С иронией, даже с сарказмом рисует Толстой "объяснение в любви"
Бориса
Друбецкого и Жюли Курагиной. Жюли знает, что этот блестящий, но нищий
красавец, не
любит ее, но требует за свое богатство объяснения в любви по всей форме.
А Борис,
произнося нужные слова, думает, что всегда можно устроить так, что он
жену будет видеть
редко.
Все приемы хороши, чтобы добиться "славы, денег и чинов". Можно
вступить в
масонскую ложу, делая вид, что тебе близки идеи любви, равенства, братства.
А на самом
деле такие, как Борис Друбецкой, вступали в это общество с одной целью
завести
выгодные знакомства. А Пьер, искренний и доверчивый человек, вскоре увидел,
что этих
людей интересовали не вопросы истины, блага человечества, а мундиры и
кресты, которых
они добивались в жизни.
Ложь и фальшь в отношениях между людьми особенно ненавистны Толстому.
С
какой иронией он рассказывает о князе Василии, когда тот просто обворовывает
Пьера,
присвоив доходы с его имений и оставив у себя несколько тысяч оброка с
рязанского
имения. И все это под маской добра и заботы о юноше, которого он не может
бросить на
произвол судьбы.
Лжива и развратна и Элен Курагина, ставшая графиней Безуховой. Однажды
открыто изменяет мужу, цинично заявляет Пьеру, что не желает иметь от
него детей. Даже
красота и молодость у людей высшего света принимают отталкивающий характер,
ибо эта
красота не согрета душой.
Лгут, играя в патриотизм Жюли Курагина, ставшая наконец то Друбецкой,
и ей
подобные. Их патриотизм проявился в отказе от французской кухни, французского
театра и
неустановления штрафа(?) .
Вспомним, с каким энтузиазмом двуличный князь Василий восхищается, говоря
с
гордостью пророка: "Что я говорил про Кутузова? Я говорил всегда,
что он один способен
победить Наполеона. " А когда до придворных дошло известие об оставлении
Москвы
французам, то князь Василий непререкаемо говорил, что нельзя было ожидать
ничего
другого от слепого развратного старика. " Толстому особенно ненавистна
императорская
"игра в войну", для Александра I действительное поле сражения
и парад на Царицынском
Лугу — это одно и то же. (вспомним его спор с Кутузовым перед Аустерлицким
сражением)
В военной среде, которую Толстой знал хорошо, процветает карьеризм, служба
"лицам, а не
делу", боязнь личной ответственности за принятое решение. Вот почему
так невзлюбили
многие офицеры честного и принципиального Андрея Болконского.
Даже накануне Бородинского сражения офицеры штаба были обеспокоены не
столько его будущим результатом, сколько заботами о своих будущих наградах.
Они
внимательно следили за флюгером царской милости.
С суровой беспощадностью Толстой "срывал все и всяческие маски"
с
представителей высшего света, обличая антинародную сущность их идеологии
людского
разъединения, эгоизма, тщеславия и презрения к людям.
|
Это сочинение можно распечатать
или просто почитать.
|