Сочинения по литературе
 

Высший свет в изображении Толстого

В романе "Война и мир" Толстой " со строгостью судьи и гражданина" вершит
нравственный суд над высшим светом и бюрократической верхушкой самодержавной
России.
Ценность человека, по мнению Толстого, определяется тремя понятиями: простота,
доброта и правда. Нравственность, как считает писатель, — это умение почувствовать свое
"я" как часть общечеловеческого "мы". И любимые герои Толстого просты и естественны,
добры и сердечны, честны перед людьми и своею совестью.
Иные отношения Толстого к высшему свету; "завистливому и душному для сердца
вольного и пламенных страстей" (Лермонтов) .
С первых страниц романа мы, читатели, попадаем в петербургские гостиные
большого света и знакомимся со "сливками" этого общества: вельможами, сановниками,
дипломатами, фрейлинами. Толстой срывает покровы внешнего блеска, утонченных манер
с этих людей, и перед читателем предстает их духовное убожество, нравственная низость.
В их поведении, в их взаимоотношениях нет ни простоты, ни добра, ни правды. Все
неестественно, лицемерно в салоне А. П. Шерер. Все живое, будь то мысль и чувство,
искренний порыв или злободневная острота, гаснет в бездушной обстановке. Вот почему
естественность и открытость в поведении Пьера так напугали Шерер. Здесь привыкли к
"приличьем стянутым маскам", к маскараду.
Князь Василий говорит лениво, как актер слова старой пьесы, сама хозяйка
держится с искусственным энтузиазмом. Пьер почувствовал себя мальчиком в игрушечной
лавке.
Толстой сравнивает вечерний прием у Шерер с прядильной мастерской, в которой
"веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели". Но в этих мастерских
решаются важные дела, плетутся государственные интриги, решаются личные проблемы,
намечаются корыстные планы: подыскиваются места для неустроенных сынков, вроде
идиота Ипполита Курагина, намечаются выгодные партии для женитьбы или замужества.
В этом свете, как рисует Толстой, "кипит вечная бесчеловечная вражда, борьба за
блага бренные". Вспомним искаженные лица "скорбной" Друбецкой и "благостного" князя
Василия, когда они вдвоем вцепились в портфель с завещанием у постели умирающего
графа Безухова.
А охота на Пьера, ставшего богачом?! Ведь это целая "военная операция", тщательно
продуманная Шерер и князем Василием. Так и не дождавшись объяснения Пьера с Элен,
сватовства, князь Василий врывается в комнату с иконой в руках и благословляет молодых
— мышеловка захлопнулась. Начинается осада Марии Болконской, богатой невесты для
шалопая Анатолия, и только случай помешал успешно завершить эту операцию.
О какой любви может идти речь, когда браки совершаются по откровенному
расчету?
С иронией, даже с сарказмом рисует Толстой "объяснение в любви" Бориса
Друбецкого и Жюли Курагиной. Жюли знает, что этот блестящий, но нищий красавец, не
любит ее, но требует за свое богатство объяснения в любви по всей форме. А Борис,
произнося нужные слова, думает, что всегда можно устроить так, что он жену будет видеть
редко.
Все приемы хороши, чтобы добиться "славы, денег и чинов". Можно вступить в
масонскую ложу, делая вид, что тебе близки идеи любви, равенства, братства. А на самом
деле такие, как Борис Друбецкой, вступали в это общество с одной целью завести
выгодные знакомства. А Пьер, искренний и доверчивый человек, вскоре увидел, что этих
людей интересовали не вопросы истины, блага человечества, а мундиры и кресты, которых
они добивались в жизни.
Ложь и фальшь в отношениях между людьми особенно ненавистны Толстому. С
какой иронией он рассказывает о князе Василии, когда тот просто обворовывает Пьера,
присвоив доходы с его имений и оставив у себя несколько тысяч оброка с рязанского
имения. И все это под маской добра и заботы о юноше, которого он не может бросить на
произвол судьбы.
Лжива и развратна и Элен Курагина, ставшая графиней Безуховой. Однажды
открыто изменяет мужу, цинично заявляет Пьеру, что не желает иметь от него детей. Даже
красота и молодость у людей высшего света принимают отталкивающий характер, ибо эта
красота не согрета душой.
Лгут, играя в патриотизм Жюли Курагина, ставшая наконец то Друбецкой, и ей
подобные. Их патриотизм проявился в отказе от французской кухни, французского театра и
неустановления штрафа(?) .
Вспомним, с каким энтузиазмом двуличный князь Василий восхищается, говоря с
гордостью пророка: "Что я говорил про Кутузова? Я говорил всегда, что он один способен
победить Наполеона. " А когда до придворных дошло известие об оставлении Москвы
французам, то князь Василий непререкаемо говорил, что нельзя было ожидать ничего
другого от слепого развратного старика. " Толстому особенно ненавистна императорская
"игра в войну", для Александра I действительное поле сражения и парад на Царицынском
Лугу — это одно и то же. (вспомним его спор с Кутузовым перед Аустерлицким сражением)
В военной среде, которую Толстой знал хорошо, процветает карьеризм, служба "лицам, а не
делу", боязнь личной ответственности за принятое решение. Вот почему так невзлюбили
многие офицеры честного и принципиального Андрея Болконского.
Даже накануне Бородинского сражения офицеры штаба были обеспокоены не
столько его будущим результатом, сколько заботами о своих будущих наградах. Они
внимательно следили за флюгером царской милости.
С суровой беспощадностью Толстой "срывал все и всяческие маски" с
представителей высшего света, обличая антинародную сущность их идеологии людского
разъединения, эгоизма, тщеславия и презрения к людям.

Это сочинение можно распечатать или просто почитать.

Возможно вы искали совсем другое сочинение, тогда попробуйте поискать ещё раз сначала.



Вернуться к оглавлению