Россия глазами иностранцев в XVI-XVII вв
Все время существования на одной шестой суши русского государства (как
бы оно не называлось) средь его
жителей велись споры о том, в какую сторону идти, кому подражать, от
кого ждать помощи, а от кого войны. Само
начало русской государственности очень спорно: “привозная” она, или
“наша” .
Две точки зрения, два направления тянут Россию в разные стороны: традиционалистский
Восток, и
прогрессивный, переменчивый Запад. Вся жизнь русских зависела от такой
внешней политики. Каков маятник в
народной культуре, таков и во внешней политике. Естественно, что влияние
так называемых “соседей” России было
значительным. Но как различаются исторические эпохи, так рознятся и
“волны” иноземного влияния.
Влияние основывалось на стратегической инициативе, и большинство стран
как Востока, так и Запада,
изначально смотрели на Россию, как на “сырьевой придаток” . И ходили
иноземцы в Россию именно из корысти, и
не из пользы местному населению и просвещенья ради. Варяги рассчитывали
создать еще одно “свое” государство,
но теперь уже на Востоке.
Они ходили в Персию и видели ее богатства, видели богатства Константинополя
и именно через русскую
землю им был проход “в греки” , на Восток. Византия, когда она лишилась
былого могущества, видела в русской
земле как будущую основу нового православного государства, так и мощного
политического союзника.
Очень большие споры в современной историографии возникают по поводу
Татаро-монгольского ига: было
оно или это был всего лишь культурный обмен в период общеевразийской
феодальной раздробленности, очередная
волна культурного влияния? Военная история говорит о том, что было сильное
вооруженное противостояние, но
факты дипломатии с Востоком, определенные социальные и культурные явления
заставляют хорошенько
призадуматься над тем, как надо правильно понимать русско-монгольские
отношения в период феодальной
раздробленности.
После объединения государства, Московия, вобрав в себя старые феодальные
традиции и культурные
элементы Востока, удивляла приезжавших с запада в Россию по торговым
и дипломатическим делам иностранцев.
Уже в западных сочинениях XVI-XVII веков образ России очень популярен.
Среди тех, кто написал о нашей
стране в это время, были англичане, австрияки, итальянцы, немцы, шведы,
датчане, поляки, голландцы, французы,
персы. Прежде всего, это были дипломаты, купцы, врачи, художники, писатели.
Все они дивились чудной Московии
и пытались описать увиденное. Очень большой интерес проявляли иностранцы,
прежде всего к нравам, традициям
русских людей. На западе появился даже определенный литературный жанр
– “Россика” , — заметки о Московии.
Так как поначалу иностранцев приезжало в Московию мало, то и особого
культурного влияния они оказать не
могли. Но очень бурная торговая деятельность и тесное сотрудничество
в области перевооружения армии с
западными странами все же давали о себе знать. В России появились мастера
по взрывному делу, по литью пушек.
Уже при Иване IV Грозном находился немецкий мастер – инженер по взрывному
делу. Именно под его
руководством был заложен заряд в подкоп под стеной казанской крепости.
Известно, что при последующих царях еще до Петра I были приглашены военные
инженеры, генералы, и
наконец были созданы так называемые “полки иноземного строя” , это были
полки, где русские солдаты ходили под
началом австрийских, датских, голландских офицеров. В основном это была
пехота, были они вооружены
мушкетами, а не самопалами и бердышами как стрельцы. Эти полки были
первым постоянным родом войск в
российских вооруженных силах.
Однако в сфере медицины русские были насторожены к иноземному влиянию:
профессиональных лекарей на
Руси не было, господствовала народная медицина, основанная на применении
трав, настоев. Хирургических
операций большинством также не умели производить.
В сфере образования вообще не допускалось какое-либо иноземное вмешательство,
так как эта сфера целиком
принадлежала церкви. Лишь дворяне могли пользоваться частью западной
системы образования – книгами на
латыни, греческом, немецком и английском языках. Русских “толмачей”
, — переводчиков посылали заграницу учиться
языку вместе с ехавшими в Европу купцами.
В XVI-XVII веках русские цари и духовенство вели политическую линию,
направленную на сохранение
традиций и обычаев русских. Это отмечали многие иностранцы, приезжавшие
на Московию по дипломатическим
делам. Возьмем, в частности, заметки по этому поводу английского посланника
Дж. Флетчера. В главе двадцать
девятой своего сочинения с названием “О государстве русском” он отмечает
следующее: “…русские обладают
хорошими умственными способностями, не имея, однако, тех средств, какие
есть у других народов для развития
дарований воспитанием и наукой. Правда, они могли бы заимствовать в
этом случае от поляков и других соседей их,
но уклоняются русские от них из тщеславия, предпочитая свои обычаи обычаям
иноземных стран. Отчасти причина
этому и в том, что образ их воспитания, чуждый всякого основательного
образования и гражданственности,
признается их властями самым лучшим для их государства и наиболее согласным
с их образом правления, которое
народ едва ли стал бы переносить, если бы получил какое-нибудь образование
и лучшее понятие о боге, равно как и
хорошее устройство. С этой целью цари уничтожают все средства к его
улучшению и стараются не допускать ничего
иноземного, что могло бы изменить их туземные обычаи…” .
Замкнутость в культурном плане соблюдалась еще более строго после смутного
времени. Повторное
становление самодержавия уже не допускало ошибок прошлого. Больше внимания
уделяли идеологической
обоснованности царской власти, что в девятнадцатом веке превратиться
в теорию официальной народности,
сохранению народных традиций… Некая замкнутость в культурном плане была
совершенно справедлива особенно
для времени буржуазно-демократической революции в Англии.
Влияние иностранцев усилилось к концу XVII века, когда к власти пришел
Петр Алексеевич, и стал уделять
достижениям западной цивилизации большее внимание.
Я однажды проводил специализированный опрос в гуманитарных классах школы
(было это два года назад,
меня мама, которая работает в школе, попросила) на тему того, с чем
же у детей ассоциируется Россия. Форма ответа
была сочинением в один лист. И большинство учеников в своих ответах
указала на храмы, — на великолепие их
архитектуры, и еще колокольный звон. Если меня бы спросили на счет ассоциаций,
то ответил бы точно также. Это
и не удивительно. Во всех школьных учебниках, на большинстве патриотических
плакатов уже нашей современной
реальности изображены златые главы храмов. Этому вообще-то способствовала
и политика современной власти, но
и то, что даже в Советское время старинная русская архитектура не потеряла
своей популярности. Славу ее не смог
стереть даже ленинский дух воинствующего атеизма периода 20-30х годов
нашего бурного двадцатого века.
А теперь, после лирического отступления, давайте представим себе ту
ситуацию, когда в семнадцатом веке,
кроме величественных храмов, монументальных построек гражданского характера,
да таких великолепных по
исполнению, совсем не много. Можно сказать, что даже слишком мало. Вот
и получается, что больше всего
иностранцам, приехавшим на Московию в семнадцатом веке, больше всего
запомнились златые купола храмов, их
очень богатое внутреннее убранство, и обряды.
Представим себя на месте иностранца, который приехал на Русь в середине
семнадцатого века. Он ехал по
бескрайним просторам земли русской, а если ехал зимой, то ехал по полям
он не мог увидеть конца белоснежной
пустыни. И вот, где-то вдали блеснуло что-то ярко. Показался купол храма.
Стены еле заметны на ослепляющем
белом снегу. И, уж подъезжая ближе, он увидел чернеющие поодаль от храма
бревенчатые, низкие и неказистые
избушки, и сараи.
И вот, услышал иностранный гость звук, знакомый, но не такой низкий,
как в Европе, а звонкий, громкий,
звон нескольких колоколов – набат. Он даже из своей кибитки смог услышать
пение хора, и разглядеть небольшую
группу местных жителей, идущую к храму с иконами и хоругвями. Был Сочельник,
но иностранец не мог понять по
какому поводу праздник, так как в большинстве европейских стран крестные
ходы уж давно не практикуются, и
Рождество у них двадцать пятого декабря.
И вот, впечатленный первой встречей с русской культурой, иностранец
уже не отставал от окошка кареты,
смотрел на дивную Московию.
Вот карета на санях промчала мимо большого села, и стала въезжать в
город.
“А что это за странный дом?” , — подумал гость, глядя на проплывавший
в окне княжеский терем. Дом этот
стоял поодаль от других, был чрезмерно высок и был деревянным. Он имел
богатые украшения на карнизах, воротах,
имел высокую лестницу и очень богатую шатрового вида, высокую теремную
крышу.
Гость посмотрел в окно с другой стороны, и увидел нескольких мужчин.
Они были одеты в длинные шубы,
рукавицы и шапки, подпоясаны кушаком, и у них были усы и борода лопатой.
Они шли около саней и что-то
обсуждали. Потом, заприметив закрытые посольские сани, встали и поклонились.
Карета помчала дальше по
бескрайним русским просторам… Прибыв в стольный град Москву, посол вышел
из крытых саней и первое, что он
увидел, были высокие каменные здания, с высоким крыльцом. Он увидел
людей в седле (те также были тепло одеты)
и стражу, которая была в длинных кафтанах, и с алебардами наперевес.
Часть из них стояли с ружьями. Зайдя внутрь
одного из зданий, он вдруг был ослеплен золотым блеском и яркой росписью
княжеских палат. Его встретил один из
княжеских посланников и проводил в залу. Зала была поистине огромной.
Вошедши, посол увидел интересную
картину. На лавках сидело множество народу, все они были в длиннополых
одеждах, и носили высокие шапки, усы и
роскошные бороды. В зале все блистало золотом. Около противоположной
стены стоял трон и на нем, в отделанных
златом и камнями драгоценными сидел царь Московии. В руках он держал
какие-то вещи. Приблизившись к центру
залы, посол увидел, что в руках были скипетр и держава. Рядом с послом
стоял толмач. Переводчик был одет в
черную рясу и носил черный головной убор. Посол зачитал грамоту, и к
нему подошел один из князей. Поднесли
подарки. Боярин взял грамоту и положил в ларец, отделанный аметистом.
Прием продолжился обедом. Стол
ломился от яств. Посол дивился такой роскоши. Он был удивлен, что все
бояре даже в отапливаемом помещении
сидели в кафтанах и шапках. Некоторые сидели на лавках вдоль стен и
носили шубы мехом наружу.
“Роскошь как у китайского императора во дворце. Но когда я был в Китае,
стол был не столь разнообразен. А
вот апартаменты мне были выделены в Китае лучше. Никак не могу забыть
красивый сад с прудом, где по вечерам
пел соловей…” , — думал гость.
Дивился посол и тому, сколько пьют огненной воды русские люди. “Сей
напиток по вкусу только русскому.
Он вызывает неприятные ощущения, жжение в глотке. Русские любят мучить
себя… Мне же по вкусу мальвазия…”
На следующий день гость со свитой и стражей решил прогуляться по окрестностям,
пройти по рынку.
“Роскошь только во дворце и храмах… В Европе и такой роскоши уж нет.
У нас в храмах полутьма, убого. А в
Московии храм радует сердце русского.
Но дома граждан у нас выглядят более опрятно, чем покосившиеся избы
в деревне, или неуклюжие срубы в
городе, прирубленные подчас один к другому” . Для посещения торговой
площади всадники разогнали
простонародье и посол смог осмотреть некоторые из рядов. Он был и на
царском монетном дворе. Там, встретив
царских ювелиров, он смог заказать золотую оправу для зеркала, которую
так просила его жена. В Европе такая
оправа стоит слишком много. А мастерство московских ювелиров вполне
может сравниться с работой
бранденбургских мастеров.
Посол не удивлялся отношениям в обществе, так как в германских княжествах
крепостное право еще долго не
будет отменено. Его глазу была привычна покорность местного населения
дворянам… Итак, наше путешествие в
прошлое подошло к концу.
Когда я изучал воспоминания иностранцев о Московии, натолкнулся на следующую
особенность: абсолютно
все начинали описание с местности, зданий. Следовательно, сделав экскурс
в прошлое мы, находясь на месте посла,
составили себе практически стереотип мыслей о Московии любого иностранного
гостя высокого ранга. И именно
таковой официальный стереотип с легкой руки иностранцев живет и в нашем
сознании. Эти представления создают
первоначальную сумму знаний о традиционной культуре русских людей.