|
Прощение и вечный приют
(библейские главы романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»)
Роман «Мастер и Маргарита» долго воспринимался читателями как произведение,
состоящее из двух неравноценных частей, и даже многие критики и литературоведы
не сразу оценили и увидели глубокую взаимосвязь «московских» и «ершалаимских»
глав. Булгаков внимательно изучил традиции европейской литературы, использовавшей
библейские ассоциации и образы, особенно изображение дьявола. Но Ершалаим
Булгакова древнее и точнее, чем все предпринимавшиеся до тех пор попытки
пересказать новозаветную историю. Писатель изучал древнееврейские источники
— Каббалу, Ветхий Завет, Талмуд, о чем свидетельствуют черновики романа
и записи Булгакова. Он обращался к исторической и археологической литературе.
Поэтому так живо и ярко изображен древний город, люди, живущие в нем,
атмосфера шумного, многоязычного праздника, проходящего в городе, которым
правит человек, представляющий власть, чуждую по языку, культуре, религии,
мировоззрению и традициям коренному населению. Историю, знакомую всем
по Евангелию, Булгаков сумел увидеть совершенно по-новому. И новизна не
в том, что он отступает в чем-то от канонического сюжета. В его книге
Иешуа, Понтий Пилат, Левий Матвей, Воланд — живые. Это не только символы,
не только оболочка религиозных догм, облеченных в форму доступной притчи.
Это характеры, личности, судьбы. Не зря Иешуа поражает Пилата не чудесами,
а странной философией. Символично, хотя и похоже на чудо, исцеление прокуратора
от головной боли. Пилат спрашивает Га-Ноцри: «Признайся, ты великий врач».
Но выздоровление не связано с какими-то сверхъестественными способностями
подсудимого, это не чудо. И в то же время оно символично, хотя современная
психология и медицина объясняют такие случаи без привлечения магии. Дело
в том, что мигрени прокуратора — плата за душевный разлад, за ненависть
к чужому городу, которым он должен управлять, да так, чтобы был доволен
Рим и чтобы не нарушить равновесие между оккупационными властями, интересами
Рима и местной властью, которая может помочь, но может и спровоцировать
жителей на проявление недовольства. И Понтий Пилат, измученный необходимостью
соблюдать, как мы бы сейчас сказали, баланс сил, «уходит» в боль, которая
дает ему . законную передышку, возможность не думать. А странный подсудимый,
которого современные психологи назвали бы ярко выраженной харизматической
личностью, приносит прокуратору то, чего он многие годы не знал: мир,
душевный покой, согласие с самим собой.
Иешуа, созданный Булгаковым, в ершалаимских главах лишен всяких атрибутов
божественности. Это нищий бродячий проповедник. Сразу же намечено противоречие
между евангельскими историями и «подлинной» историей. Он не приехал в
город на ослике, его не встречала восторженная толпа почитателей. Иешуа
— это сын Божий, прошедший испытание в пустыне и отвергший искушения Сатаны.
Он не будет творить чудеса, чтобы убедить народ в правильности той философии,
которую он проповедует, не возьмет земную власть, потому что к истине
не приходят из-под палки, по приказу и за компанию. Постижение истины
— дело личное, и все, что делает Иешуа, — это говорит с людьми, обращаясь
к тому, что считает важнейшим началом в каждом человеке. Его единственный
принцип, его кредо — нет злых людей, есть люди несчастливые. Он хочет
обратиться к доброму началу в каждом человеке. Но реализм ситуации в том,
что кроме ученика, который в романе только один, да и тот все «записывает
неправильно», Иешуа никто не слышит, а те, что услышали, поняли его речь
как призыв к свержению власти римлян. И «сдали» безобидного и беззащитного
проповедника властям. Встреча Понтия Пилата и Иешуа — центральный, напряженнейший
момент библейских глав. Это встреча человека с совестью, главное испытание,
которое предлагает ему жизнь. Прокуратор — человек умный, он прекрасно
понимает, что Иешуа невиновен ни по одному пункту, но открыто вступиться
за него — значит пожертвовать положением, властью, пойти на конфликт с
Римом. Он находит красивое решение: признать философа сумасшедшим, сослать,
чтобы не смущал народ речами (и случайно место ссылки как раз там, где
находится прокураторская дача). Он хочет оставить философа для себя, для
приватных бесед, в которых мог бы себя чувствовать умным, благородным,
просвещенным человеком. Но в жизни не бывает половинчатых ситуаций. Последнее
обвинение столь страшно (оскорбление кесаря), что Понтий Пилат понимает:
нужно или идти до конца, рискуя всем, в том числе и собственной жизнью,
или отдать Иешуа на казнь, спасая себя. Понтий Пилат — воин, «свирепое
чудовище» — оказывается трусом. Он пытается суетливо подсказать подсудимому:
соври, откажись от своих слов. Но ответ Иешуа символичен, это тоже подсказка
прокуратору: «Правду говорить легко и приятно». И прокуратор отступает.
Он «умывает руки», показывает, что нет на нем вины, нет крови. Последняя
попытка спасти обреченного на казнь — обращение к ершалаимской еврейской
власти. Понтий Пилат предлагает отпустить Иешуа по традиции, когда в честь
великого праздника даровали жизнь осужденному на казнь по выбору населения.
Но прокуратор получает жестокий отпор: сомнительные философы, способные
добрым словом привести народ к неповиновению власти, не нужны и в своем
отечестве. Иешуа предан всеми.
Последняя попытка Понтия Пилата оправдаться перед самим собой — заказное
убийство Иуды. Но и здесь правитель действует чужими руками. Он, конечно,
рискует, но что значит этот риск по сравнению с теми муками, которые уготованы
ему в вечности. Наказание для Понтия Пилата — пустая, бессмысленная вечность,
ожидание, надежда на чудо. Вопрос, который он в своих видениях задает
Иешуа, один и тот же: ведь казни не было? Ведь я не трус, не предатель,
я пожертвовал карьерой, чтобы спасти тебя? И всякий раз Иешуа говорит,
убеждает: конечно, казни не было. И чему-то улыбается.
Заканчивается библейская история прощением. Прокуратор свободен, Иешуа
ждет его. И, как замечает Воланд, может быть, они до чего-нибудь договорятся.
А что же другой персонаж, попавший в эту историю благодаря своему странному,
не понятому никем роману? Мастер тоже свободен. Наградой ему стал покой
и погасшая память, в которой не осталось никаких следов от мучений, пережитых
им. С ним навсегда будет та, которая любила и страдала, потому что «тот,
кто любит, должен разделять участь того, кого любит». Но почему же мастера
не взяли «туда, в свет»? Левий Матвей, посланник, отвечает так: «Мастер
не заслужил света, он заслужил покой. Мастер сдался, он сломан, и даже
чудо уже не может ничего исправить».
Библейские главы романа «Мастер и Маргарита» часто называют «романом в
романе». Но это не так. Это не вставка, а гениальное изображение связи
времен и сюжетов. Всегда будут повторяться истории о предательстве и верности,
о непонятых учителях и преданных, но бездарных учениках. Не зря, когда
Левий Матвей называет себя учеником Иешуа, Воланд отвечает: «Нет, ты раб.
Ты только рабски повторяешь, причем не будучи в состоянии понять суть
учения, а только следуя его букве». Но бывает ли в жизни все так справедливо,
всегда ли наказание следует за преступлением? Наверное, всегда, и это
понимаем мы после прочтения романа. Наказание определяет себе сам человек,
когда совершает или не совершает поступки.
|
Это сочинение можно распечатать
или просто почитать.
|