Сочинения по литературе
  Главная страница / История / История Российской империи / Столыпин П. А. и его реформы /
 

Столыпин П. А. и его реформы

История не твориться произвольными деяниями "великих людей", как полагали некоторые мыслители. Но
история не твориться и какими-то безличными силами, выражающимися в действиях и настроениях масс, как
считали ряд творцов 50 лет назад. История — это сплошная равнодействующая поступков множества личностей,
каждая из которых складывается в зависимости от общественных и культурных условий, в которых ей довелось
развиваться, и вкладывается в исторические события со своим удельным весом, зависящим от персональных
свойств и общественного положения.
Не вызывает сомнения, что в истории России за первые годы ХХ века с исключительной силой
проступила личность П. А. Столыпина.
Имя Столыпина всегда вызывало споры, его упоминание сразу же втягивает нас в круговорот страстных и
взаимоисключающих оценок.
Ни один из политических деятелей царизма начала ХХ века не может идти с ним в сравнение по
преданной и восторженной памяти его почитателей и сосредоточенной ненависти революционеров. Период
"столыпинской реакции" виселицы — "столыпинские галстуки" с од ной стороны и борец за благо России, человек,
"достойный сесть на царский трон" — с другой. В частности, интересный факт, нынешний президент России Б. Н.
Ельцин называл трех великих реформа торов России: Петра I, Александра II, и П. А. Столыпина.
Правда, политическая карьера Столыпина была недолгой — всего 5 лет. За это время он был министром
внутренних дел и председа телем Совета министров.
Но причина особого интереса к личности Столыпина не только в его личной судьбе и драматизме
сопровождающих ее событий. С деятельностью "российского Бисмарка" тесно связан вопрос о том, какого же
значение столыпинского курса и почему не состоялся путь реформ. Этот вопрос не получил удовлетворительного
ответа в литературе о Столыпине. Многие исследователи считают, что столыпинским реформам помешали
осуществиться не объективные факторы, а ограниченность и слепота царизма, верхов. Сами же реформы были
столь значительны, что, увенчайся они успехом, не только никакого Октября, но и Февраля не было бы.
Поднимают Столыпина на щит ультраправые элементы, выдвигая на первый план его национализм и все
провалы его курса объясняющие фактом убийства Столыпина.
Кто же он был — Петр Аркадьевич Столыпин? Этот вопрос поможет разобраться в ярком облике этого
человека, противоречивости его биографии и окружающей Петра Аркадьевича обстановке. Столыпин выходец из
старого дворянского рода, известного с конца XVI века. Род Столыпиных дал России выдающихся политических и
литературных деятелей. Бабушка М. Ю. Лермонтова — урожденная Столыпина. Прадед — сенатор А. А. Столыпин
друг М. М. Сперанского, крупнейшего государственного деятеля начала XIX века. Отец — Ар кадий Дмитриевич —
участник Крымской войны, Друг Л. Н. Толстого, навещавший его в Ясной Поляне. Мать П. А. Столыпина — Анна
Михайловна — урожденная Горчакова — племянница канцлера России А. М. Горчакова, одноклассница А. С.
Пушкина по лицею. Жена Петра Аркадьевича — правнучка А. В. Суворова. Таким образом, семья Столыпиных в
XIX — XX веках была в родстве и дружбе со знаменитейшими людьми России. Семья П. А. Столыпина владела
поместьями в Нижегородской, Казанской, Пензенской и позже Каунасской губерниях.
Петр Аркадьевич в 1881 году неожиданно для многих поступил на физико-математический факультет
Петербургского университета, где с интересом изучал физику, геологию, ботанику, зоологию, астрономию.
По окончании университета Столыпин служил в министерстве государственных имуществ на скромной
должности помощника столоначальника и со скромным чином коллежского секретаря. Через 10 лет П. А.
Столыпин ковенским губернским предводителем дворянства, а еще через 3 года — в 1902 году неожиданно для
себя — гродненским губернатором.
В то время на арену общественной жизни главным выступил аграрный вопрос. Царизм проводил
экономическую политику, направленную на всемерную поддержку государственными средствами разорившегося
крупного дворянского землевладения. Государство должно было активно вмешиваться в аграрные отношения
помещика и крестьянина, переориентировать политику Крестьянского поземельного банка — и все это с одной
чисто полицейской целью — ослабить борьбу крестьян с помещиками, защитить интересы последних. Было
создано "Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности" в Петербурге, но оно имелось не
только в столице. Было образовано 82 областных и губернских и 536 уездных комитетов этого совещания,
возглавлявшихся личной властью. Гродненский губернатор, П. А. Столыпин, решительно высказался за
уничтожение общинной чересполосицы и расселение на хутора. При этом Столыпин заявил: "Ставить в
зависимость от доброй воли крестьян момент ожидаемой реформы, рассчитывать, что станет при подъеме
умственного развития населения, который настанет неизвестно когда, жгучие вопросы разрешаться сами собой, —
это значит отложить на не определенное время проведение тех мероприятий, без которых не мыслимы ни
культура, ни подъем доходности земли, ни спокойное владение земельной собственностью.
* Гродненским губернатором П. А. Столыпин пробыл недолго. В 1902 году его назначили губернатором в
более крупную и важную губернию Саратовскую. Здесь-то и застала его первая революция, в борьбе с которой он
применял весь арсенал средств — от обращения к черносотенцам, возглавляемым епископом Гермогеном, до
применения войск, жестоко расправлявшихся с восставшими крестьянами.
При этом в деятельности молодого самого губернатора проявились две отличительные черты, характерные
для всей его будущей государственной деятельности. Во-первых, он никогда не смущался карать не только "левых",
но и "правых", если их деятельность вы ходила за установленные им рамки. Так, когда черносотенная агитация
"Братского листка", издававшегося под предводительством епископа Гермогена, переходила допустимые, с точки
зрения губернатора, грани, он своей властью запрещал их распространение, а когда черносотенцы в Балашове
пришли громить забастовавших земских медиков, присутствовавший там губернатор прислал казаков для защиты
собравшихся в гостинице на собрание земских служащих.
** Во-вторых характерно и другое: в отличие от большинства высокопоставленных людей, отдающих
кровавые палаческие приказы из надежно защищенных кабинетов без малейшего риска для собственной персоны,
Столыпин обладал личной храбростью и не боялся стоять лицом к лицу с разъяренной толпой.
Вообще, Столыпин пришел к власти в переломный момент, когда в правящих кругах происходил пересмотр
политического курса, определяемого термином "Цезаризм
* Изгоев А. П. "П. А. Столыпин: очерк жизни и деятельности" М. 1912г.
** Зырянов П. И. "Столыпин без легенд" Москва 1992
Курс этот представлял собой попытку царизма укрепить свою социальную опору, расшатанную
революцией, сделав ставку на крестьянство, конкретно — создав Думу с преобладанием крестьянских
представителей. Проводивший этот курс. Витте позже писал в своих заметках: "Вчера в Киеве тяжело ранен
Столыпин. Таким образом, открывается третье действие после 17 Октября. Первое действие — мое министерство,
второе — Столыпинское".
* К этому следовало бы добавить, что второе действие было начато Столыпиным в декорациях первого,
созданных самим Витте.
"Декорациями явились две первые Государственные думы, созванные по так называемому виттевскому
избирательному закону 11 декабря 1905 года определившему их главную — "крестьянскую" суть.
Уже на петергофских совещаниях в июле 1905 года под предсе дательством царя, подготовивших так
называемую булыгинскую /за коносовещательную/ Думу, пред правящими кругами встал вопрос, на кого
опираться в ней. От решения этого вопроса зависел характер будущего избирательного закона.
Был не прямой, а косвенный плебисцит крестьянство должно было продемонстрировать свою старую
феодальную преданность монарху новым, буржуазным, конституционным способом. И вот здесь произошел
первый серьезный прокол в испытанном лозунге "царь и народ". Вчера еще темный патриархальный мужик
избрал думу без единого правого. Самыми правыми оказались октябристы, которых оказалось всего 13 человек;
примерно 60 депутатов принадлежали к фракциям "прогрессивного" типа, занимавшими позицию между
октябристами и кадетами; последние получили треть всех мандатов 161; фракция трудовиков насчитывала 107
человек /потом она уменьшилась до 97/; беспартийных было чуть больше 100.
Иначе говоря, Дума оказалась наполовину левой, а ее центром стали кадеты с программой
принудительного отчуждения земель аграрного курса, отвергнутого царем. Это было первое противоречие. Второе
оказалось еще более серьезным: трудовики, крестьяне в свою очередь отвергли кадетский законопроект и
выдвинули свой собственный /проект 104-х/, содержание которого сводилось к конфискации помещичьих земель
и национализации вообще всей земли.
* Витте С. Ю. Воспоминания Москва 1980 год
Именно в этой ситуации на политическую сцену вышел П. А. Столыпин, который был назначен
министром внутренних дел /26 апреля 1906 года/. Не случайно накануне открытия I Думы назначается новый
министр внутренних дел: старые методы руководства себя полностью исчерпали, нужен был человек, способный
на радикальные изменения в стране. Таким человеком и оказался П. А. Столыпин. I дума была открыта царем,
обратившимся к ней с речью в Таврическом дворце, на другой день — 27 апреля. Нет сомнения, что Столыпин
получил свой пост именно под Думу в том смысле, что ему было доверено проложить новый политический курс в
новых, совершенно не привычных для царизма политических условиях — обеспечить сожительство ничем не
стесненного самодержавия с "народным представительством". То что Столыпин начал свой "конституционный"
путь преобразований в ранге не главы правительства, а всего лишь министра внутренних дел, никого не
обманывало. Во-первых, министерство, которое он возглавлял, было ключевым, ибо именно оно определяло в
первую очередь внутреннюю политику правительства; этот самый пост остался за ним и тогда, когда он сменил И.
Л. Горемыкина на посту председателя совета министров, а это произошло уже через 72 дня. И здесь судьбы I Думы
и Столыпина оказались взаимосвязаны. Ее роспуск и его назначение на пост премьера произошли день в день — 8
июля 1906 года.
Дума оказалась в центре главных забот Столыпина. Сложившаяся ситуация была достаточно сложной: с
одной стороны, стало очевидным, что правительству и помещикам в ней не ужиться, так как аграрная программа
трудовиков ставила под вопрос само существование режима; с другой стороны, разгон Думы в условиях спада
революционной деятельности мог привести к непредсказуемым последствиям. Между тем судьба Думы была уже
фактически решена. Имелся уже Указ о роспуске, Столыпин по телефону известил председателя Думы, кадета С. А.
Муромцева о своем намерении выступить в Думе 9 июля, а через 7 дней Таврический дворец уже был оцеплен
войска ми. Именно с этого момента начинается стремительный взлет Столыпина к вершинам власти. Особенно
резко подскочил его рейтинг после покушения, совершенного эсерами-максималистами 12 августа 1906 года на
даче на Александровском острове, где он жил вместе с семьей, были тяжело ранены во время покушения его
четырнадцатилетняя дочь и трехлетний сын.
Реальным результатом этого жестокого и бессмысленного акта явилась быстрая и еще более жестокая
ответная реакция власти.
II Дума была избрана Столыпиным в качестве испытательного полигона для будущего курса. Хотя после
долгих колебаний и борь бы в верхних эшелонах власти II Думу решили созвать по старому избирательному
закону, уже с первых дней ее существования для всех стало ясно, что она обречена, и самый ход избирательной
кампании показал, что цезаризм в форме заигрывания с крестьянами отброшен.
II Дума начала свою работу 20 февраля 1907 года и уже 6 мар та Столыпин выступил перед ней с
правительственной программой реформ. Список открывал знаменитый указ от 9 ноября, и за ним следовали
другие аграрные мероприятия.
Хитрость и политическая ловкость П. А. Столыпина проявились уже в том, что главный в своей
политической карьере экономический шаг, основную реформу России — новый аграрный закон со скромным
названием "О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского
землевладения и земле пользования" он предложил в междумский период — 9 ноября: I Дума уже разогнана, а
вторая еще не созвана. К этому закону успели хотя бы привыкнуть до созыва II Думы. Вынесение этого указа перед
Думой могло вызвать непредсказуемую реакцию со стороны крестьянских депутатов.
Суть указа от 9 ноября сводилась, в принципе к ликвидации крестьянской общины. Столыпин разрешал
всем желающим крестьянам со своими наделами выделиться в отдельное хозяйство — "отруб", т.е. самостоятельное
хозяйство на территории общины или вообще уйти на отдельные от общины земли — на хутора. И в первом, и во
втором случае земли выделялись в один участок.
Однако крестьяне получали не только разрешение на выход из общины, но и поощрялись к этому. Указ
разрешал домохозяевам, имевшим земли больше норм душевого владения, взять из общины земли больше, т.е.
земли тех, кто умер /"мертвые души", которые в манипуляциях живых впервые увидел и показал великий Гоголь/
после последнего передела земель /а они по закону должны были проходить не реже 25 лет/. За каждым
домохозяином, переходившим от общинного владения землей к личному сохраняли все участки земли,
находившиеся в его пользовании как арендные, в случае отсутствия передела в последние 24 года. За 24 года
получился большой довесок земли богатым крестьянам, которые, как правило, арендовали земли, /у бедняцкого
хозяйства на аренду средств не было/.
П. А. Столыпин реформировал крестьянское хозяйство, оставляя в незыблемости помещичье
землевладение. Поэтому остается согласиться с ученым РАН Зыряновым, что по своему существу аграрная
реформа Столыпина сохраняла крупные помещичьи латифундии, возлагая на них главные надежды. Но
дворянское землевладение в силу целого ряда причин уходило в прошлое. Отсюда и половинчатость реформы:
защитить полностью дворянские интересы и создать новый класс в деревне — кулаки. Это затрудняло и замедляло
развитие капитализма в деревне, хотя прогрессивный характер столыпинской реформы очевиден.
Несколько последующих законопроектов касались свободы совести. Были, кроме того, обещаны
законопроекты о неприкосновенности личности и введении волостного земства, рабочим — профсоюзы и
государственное страхование, в стране в целом — реформа образования. Вторая часть программы была изложена в
том же духе.
Столыпин твердо дал понять, что режим не намерен делиться своей властью с "народным
представительством". Об этом ярко свидетельствовали последние фразы выступления. Заявив, что правительство
для реализации этой программы готово совместно с законодательными учреждениями "приложить величайшие
усилия", оратор сразу же пояснил, какое правительство он имеет в виду: правительство, которое "хранит
исторические заветы России", т.е. самодержавно монархическую власть, правительство, которое "восстановит в
ней /стране/ порядок и спокойствие, т.е. правительство стойкое и чисто русское, каковым должно быть и будет
правительство его величества".
* Спустя неделю, 13 марта, выступая по вопросу об отмене закона 19 августа 1906 года о военно-полевых
судах, Столыпин сформулировал свое политическое кредо весьма определенно и достаточно образно: "
Государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать законы для того, чтобы оградить себя от
распада...
* П. А. Столыпин "Нам нужна великая Россия" 1991
Когда дом горит, господа, Вы вламываетесь в чужие квартиры, ломаете двери, ломаете окна... "
** 10 мая Столыпин выступил с изложением правительственной концепции разрешения аграрного
вопроса. Мысль о праве выхода из общины и укреплении земли в качестве личной собственности, а также о
создании хуторских и отрубных хозяйств, созрела у Столыпина задолго до назначения его министром внутренних
дел. Еще будучи Ковенским уездным Предводителем Дворянства и Председателем местного Съезда Мировых
Посредников, Столыпин энергично пропагандирует среди литовцев-крестьян идею об отрубах и проводить эту
меру, достигая целого ряда, необходимых для начала этого дела, крестьянских приговоров.
Речь же была его коронная и итоговая речь во II Думе. Указ 9 ноября трактовался как выбор между
крестьянином-бездельником и крестьянином-хозяином в пользу последнего. Правительство " желает видеть
крестьянина богатым, зажиточным, т.к., где достаток, там, конечно, и просвещение, там и настоящая свобода".
Чтобы подчеркнуть генеральное значение избранного курса и твердую решимость претворить его в жизнь,
Столыпин закончил свою речь фразой, которая, конечно, была заготовлена заранее: " Противникам
государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения культурных традиций. Им нужны
великие потрясения, нам нужна великая Россия! " Из всех крылатых фраз эта, как показало время, в его ораторском
арсенале оказалась лучшей и наиболее политически эффектной.
Столыпинская аграрная программа настолько совпадала с аграрной программой Совета объединенного
дворянства, что все тогдашние политические наблюдатели, от кадетов до большевиков, прежде всего,
подчеркивали это родство. Цитированный выше кадет А. С. Изгоев отмечал, что программа Столыпина — это
программа "объединенных дворян". В июне 1906 года будущий лидер умеренно-правых Балашов в записке царю
писал: " Дайте, государь, крестьянам их земли в полную собственность, наделите их новой землей из
государственных имуществ и из частных владений на основании полюбовной частной сделки, усильте
переселение, удешевите кредит, а главное — повелите приступить немедленно к разверстанию земли между
новыми полными ее собственниками, и тогда дело настолько займет крестьян и удовлетворит главную их
потребность и желание, что они сами откажутся от общения с революционной партией". Нетрудно видеть, что
здесь перечислены все пункты столыпинской аграрной реформы.
Обсуждение указа 9 ноября 1906 года началось в Думе 23 октября 1908 года, т.е. спустя два года после того,
как он вошел в жизнь. Обсуждение его шло более полугода. Докладчиком аграрной комиссии по праву стал
октябрист С. И. Шидловский. С первых же слов он был вынужден признать, что еще совсем недавно идея
конфискации помещичьей земли находилось в плоскости практического решения, а в настоящий момент
продолжает оставаться заветной крестьянской мечтой. Отвергая такой подход в принципе, докладчик
противопоставил ему идею личной крестьянской собственности на землю. Только такая собственность выведет
крестьянина из нужды, сделает из него свободную личность. " Если кто действительно же лает обращения нашего
государства в правовое, — утверждал он, — то не может высказаться против личной собственности на землю".
Самой выразительной была речь Маркова 2-го, как всегда грубо откровенная, а потому и наиболее ценная.
С презрением отвергнув кадетский тезис о том, что право выше силы, Марков без обиняков заявил: " Я думаю, что
сила... выше писаного права". Это был исходный тезис. " Я нисколько не опасаюсь того, говорил он да лее, что
часть крестьян неизбежно при этом обезземелеет, и опять-таки в этом я не вижу ни малейшего зла". Устами
Маркова помещичья контрреволюция ясно дала понять, что для сохранения своих земель она не остановится ни
перед каким насилием. Позиция же кадетов обуславливалась двумя главными мотивами: пониманием, что с
каждым годом действия указа 9 ноября их собственная программа " принудительного отчуждения " становится
анархизмом весьма обоснованным опасением, что в случае краха столыпинского аграрного курса в стране
разразится новая революция. Поэтому в их выступлениях основным мотивом был призыв к осторожности, к
разъяснению, что " принудительное отчуждение " лучше, чем указ 9 ноября.
Первый кадетский оратор Шингарев начал свою речь с характерного признания: "Этот кошмарный
аграрный вопрос в России обладает странным свойством феникса, вновь возрождающегося из, казалось бы,
потухшего пепла".
* Призыв Шингарева к осторожности распространялся прежде всего на общину. Он защищал ее
"жизнеспособность, способность к "здоровой" революции", требовал сохранения за выделенными землями
характера надельных земель. "Я чело век западной культуры, — вторил ему второй кадетский оратор, А. Ф.
Бабянский, — но я был учеником знаменитого профессора К. Д. Карелина в 80-х годах. Это тоже человек западный,
но я помню его поучения в этом отношении. Он говорил: "Господа, берегите общину, вы помните — это вековой
институт".
** В основе всей кадетской критики указа лежал страх перед революцией. Еще на заседании земельной
комиссии 16 января 1908 года кадет А. Е. Березовский заявил: "Указ приведет к образованию сельского
пролетариата, который волей-неволей нами этой свободой толкается на грабежи и присвоение чужой
собственности... " Большинство же правых крестьян высказались в духе законопроекта 42-х. Говорилось, что в
аграрном вопросе должны быть разрешены еще многие другие стороны, т.к. не суть важно, что острота явилась в
аграрном вопросе от 9 ноября, а суть важно и остро это безземелье и малоземелье крестьян". "Если я голоден, —
сказал далее Андрейчук, — все равно буду кричать: "есть хочу". Поэтому необходимо частичное отчуждение".
Очень точно отношение правых депутатов-крестьян Могилевской губернии выражал Шевцов "... он /народ/
ожидал вовсе не указа 9 ноября, он его и не ожидает; он ожидает не разделения наших земель, которые у нас есть,
он ожидает каких-либо источников наделения крестьян землей... Поэтому, про указ 9 ноября я упоминаю с болью
в сердце... " Трудовик же защищал общину как выразитель определенной доктрины. В ней он видел одно из
средств борьбы против 9 ноября. Община, по его мнению, худо ли, бедно, но все же защищала крестьян от
быстрого и массового обезземеливания, которым грозил столыпинский указ.
Что же можно сказать о реализации и итогах этой реформы?
Важнейшими инструментами разрушения общины и насаждения мел кой личной собственности были
крестьянский банк и переселение
*, ** Шигловский "Воспоминания"
Закон 14 июля 1910 года действовал в течение 8-9 лет. НА 1905 год в европейской части России
насчитывалось 12,3 млн. крестьянских дворов.
Сопротивление крестьян не позволило добиться сколько-нибудь массовой хуторизации. Деятельность
Крестьянского банка также не дала желаемых результатов. Переселенческая политика особенно наглядно
продемонстрировала методы и итоги столыпинской аграрной политики. Переселение не разрядило сколько-
нибудь значительно земельной тесноты. Число переселенцев и ушедших в города не поглощало естественного
прироста населения. Большинство оставалось в деревне, еще более увеличивая земельную тесноту и аграрное
перенаселение, таившее в себе угрозу нового революционного взрыва в деревне.
Одним словом, реформа не удалась. Она не достигла ни экономических, ни политических целей, которые
перед ней ставились.
Но прежде всего столыпинский курс провалился политически. Он не заставил крестьянина забыть о
помещичьей земле, как рассчитывали вдохновители и авторы указа 9 ноября.
Законы 14 июля 1910 года и 29 мая 1911 года не только не сняли социальной напряженности в деревне, но
и усилили ее до предела.
Помещичье землевладение и подлинно быстрый экономический прогресс в деревне были несовместимы.
Осуществление второго требовало в качестве непременного предварительного условия уничтожения первого.
Сохранение помещичьего сословия с его привилегиями означало сохранение бесправного крестьянского
сословия с его обычным правом, волостным судом, " властью мира " и т.д.
В этом — корень крестьянской ненависти к помещику. Это была самая сильная крестьянская традиция,
уходившая корнями в вглубь веков. Из поколения в поколение в крестьянском сознании господствовала одна
ведущая идея: земля принадлежит народу, то есть крестьянству, а не помещику. Она была дала последнему вместе
с крестьянами за военную службу, то есть временно. Теперь этой службы с земли нет и земля должна вернуться к
тем, кто ее обрабатывает своим трудом. Это была генеральная идея крестьянства, основанная на его исторической
памяти, и пока она жива, столыпинский аграрный курс имел мало шансов на успех, что и доказала жизнь.
Рабочий вопрос, так же, как и крестьянский достался Столыпину в наследство от революции 1905-1907
годов. До этого не только царизм, но и буржуазия отрицала его существование, доказывая, что в России нет
рабочего класса в западноевропейском смысле этого слова, а есть всего лишь "сословие фабричных людей",
вчерашних крестьян, готовых в любой момент бросить завод, фабрику, шахту, чтобы вернуться в деревню.
Программа, выработанная рабочей комиссией, во главе которой стоял В. К. Коковцов, уже целиком
исходила из посылки, что в Рос сии рабочий вопрос носит такой же характер, как и на Западе, и, следовательно,
решать его надо так же как, например, решил Бисмарк в Германии. В соответствии с этим была разработана
программа, сводившаяся к четырем основным пунктам: 1. обязательная организация больничных касс на базе
совместных взносов и хозяев и рабочих; 2. создание на фабриках и заводах смешанных органов из представителей
администрации и рабочих; 3. сокращение рабочего дня с 11.5 часа до 10, ограничение за коном количества
сверхурочных работ; 4. пересмотр статей закона, карающих забастовки и досрочные расторжения договора о
найме.
В записке "Петербургского общества для содействия улучшению и развитию фабрично-заводской
промышленности" от 12 мая возражения против проекта о сокращении рабочего дня до 10 часов сводились к двум
основным доводам: — сам факт государственного вмешательства в нормировку рабочего времени неприемлем;
сокращение приведет к тому, что русская промышленность "будет устранена навсегда от какой-либо роли в
международном соревновании".
* Общее же заключение записки сводилось к ряду требований, в том числе таких: a) "признавая в принципе
излишней законодательную нормировку рабочего времени, сохранить нормы его продолжительности,
установленные законом 1897 года /т.е. 11.5 часовой день/ ввиду того, что таковые существуют"; б) сохранить
сверхурочные работы с таким расчетом, чтоб общее число обязательных и необязательных рабочих часов не
превышало 75 часов в неделю.
* Рабочий вопрос в комиссии Коковцова Москва 1926 год
Жадность, узкий эгоизм, неумение видеть ничего, кроме выгоды сегодняшнего дня, у предпринимателей
были таковы, что они не хотели идти ни на малейшие материальные жертвы.
Тем не менее, несмотря на провал, Определенный итог все же был достигнут. Он состоял в том, что
царизм под влиянием революции твердо взял курс, так же как и в аграрной политике, на буржуазную политику в
рабочем вопросе, отказавшись от чисто полицейского способа его разрешения, с репрессиями и зубатовщиной в
качестве главных средств. В свою очередь и буржуазия, несмотря на политический примитивизм, в силу уже
самой своей природы осознала, что иного пути в решении рабочего вопроса нет. Общественной платформой
правительства и промышленников было признание права рабочих на стачку и свои профессиональные
организации. Рабочий вопрос в буржуазном разрешении наряду с аграрным стал од ним из краеугольных камней
крестьянского курса царизма, одним из проявлений столыпинского бонапартизма, С той лишь разницей, что в
одном случае бонапартистское лавирование шло между помещиками и крестьянством, а во втором — между
буржуазией и пролетариатом.
Французский ученый Н. Верт считает одной из причин провала реформ Столыпина отсутствие у него
подготовленных заранее направлений реформ в рабочем законодательстве: сочетание жестких репрессий по
отношению к революционным партиям с одновременными усилиями в области социального обеспечения
рабочих. В этом Верт видел первую ошибку Столыпина. Второй ошибкой Столыпина стало то, что он не
предвидел последствий интенсивной русификации не русских народов.
* Н. Верт " История советского государства" М., 1992 — 16 4.
" Польский вопрос " возник в Думе в 1910 году в связи с вопросом о западном земстве и выборах от
западных губерний в Государственный совет. Целью внесенного законопроекта было сократить число членов
Государственного совета — поляков. Содержание законодательного предположения сводилось к следующему:
девять губерний делятся на три избирательных округа с тремя губерниями в каждом — Виленский, Могилевский и
Киевский. Прежде единый избирательный съезд делился на двое: русских землевладельцев и польских (причем
все не поляки зачислялись в русскую курию) . Каждый съезд выбирал по двадцать выборщиков. Выборщики
должны были собираться раздельно и выбирать из своей среды членов Государственного совета. Русские
выборщики каждого округа выбирали двух членов, а польские одного. Таким образом, в совокупности от девяти
губерний выбиралось бы шесть русских и три поляка. Думская комиссия по местному самоуправлению приняла
ряд поправок, которые практически ничего не меняли в существе законопроекта, но тем не менее вызывали
шумные протесты крайне правых как в комиссии, так и при пленарном обсуждении. Комиссия признавала
факультативность соединения национальных курий в уезде в одно избирательное собрание в тех случаях, когда
квалифицированным большинством в две трети голосов каждая из курий найдет такое соединение желательным.
В губерниях же факультативность не допускалась. Все фракции, стоявшие левее октябристов, а также польское
"коло" выступили против законопроекта. Мотивы были те же, что и при обсуждении других националистических
актов.
Каков же был итог обсуждения?
Поскольку либерализм октябристов носил ярко выраженную столыпинскую окраску, от комиссионных
поправок осталось в законопроекте немного. Основное расхождение октябристов с правыми — определение
количества гласных по одному или двум признакам — было решено в пользу правых. Победа осталась за ними и по
вопросу о факультативности. Законопроект был принят 29 мая 1910 года. Но, несмотря на быстрые темпы, срок
введения земства в западных губерниях в законопроекте пришлось передвинуть на год: Государственный совет
уже не успевал принять его до 1 июля, то есть до срока выборов.
Законопроект о выделении из Царства Польского Холмщины был по-настоящему первым выходом нового
столыпинского "центра" национальность — на третьедумскую сцену, ибо затею с Финляндией породил прежде
всего кружок "бобриковцев" во главе с Дейтрихом.
Законопроект о Холмщине был принят 26 апреля 1912 года правооктябристским большинством. 4 мая его
передали в Государственный совет, а уже 23 июля того же года утвердил царь и законопроект стал законом.
Ставка на национализм как на идеологию, способную вытеснить среди масс идеи демократии и
социализма, полностью провалились.
Между тем, к осени 1909 года с полной очевидностью обнаружилось, что реформ не будет. Это привело к
резкому обострению противоречий всех звеньев системы — между правой и либеральной частью Думы, внутри
каждого большинства, к резкому обострению отношений Думы с Государственным советом. Деятельность совета
оценивалась как " систематическое отрицание всего принятого Думой курса".
* В результате долгих перипетий между националистами и правыми октябристами, стало ясно, что, как
сказал Громовой в статье "Разрытый муравейник", "... П. А. Столыпину уже служить нельзя — можно только
прислуживаться".
Сам Столыпин в интервью одной из немецких газет суть случившегося с Западным земством объяснял
следующим образом: Дума "еще слишком юна и чересчур нестройна по духу — политической подготовке своих
членов, чтобы ее взгляды и решения считались без дальнейших справок непогрешимыми".
** 5. С вершины сегодняшнего исторического опыта теперь особенно хорошо видна главная коренная
причина банкротства Столыпина. Органический порок его курса состоял в том, что он хотел осуществить свои
реформы вне демократии и вопреки ей. Сперва, считал он, надо обеспечить экономические условия, а потом уже
осуществлять "свободы".
У Столыпина начало сдавать здоровье, усилилась стенокардия.
"Не знаю, смогу ли я долго прожить", — сказал он своему брату.
*** В августе 1911 года Столыпин отдыхал в своем имении в Колноберже, где работал над своим
проектом.
* Голос Москвы Москва 1909
** Речь 7 мая 1911 года
*** Воспоминания М. П. Бок Москва 1992
И отпуск, и работу пришлось прервать для поездки в Киев, где в присутствии царя должен был открыться
памятник Александру II по случаю недавно исполнившегося юбилея Великой реформы. Пребывание премьер-
министра в Киеве началось с оскорблений — ему явно давали понять, что он здесь лишний и его не ждали.
Столыпину не нашлось места в автомобилях, в которых следовали царь и его свита. Ему не дали даже казенного
экипажа. Председателю Совета министров пришлось искать извозчика. Политическая смерть Столыпина
наступила гораздо раньше, чем Д. Г. Богров смертельно ранил его 1 сентября 1911 года в Киевском оперном
театре. Трагедия Столыпина состояла в том, что они не захотели иметь "приказчика, превосходящего их по
личным качествам", — с этими заключительными словами трудно не согласиться.
История повторяется. Как неудивительно, подобная ошибка была совершена значительно позже и совсем в
иных исторических условиях. Экономическая реформа провалилась у нас, как мне кажется, точно по той же
причине: ее хотели осуществить вне демократии и без демократии. Результат известен и вывод очевиден: не
повторять ошибок истории.




Вернуться к оглавлению